Самсон Гераклыч

Хулио

Кавалер

Начнем со скептика, про секптика легко писать - поскольку Скептик это типа Я. Ага, как прям сок. Обстановка прокуренного недомузыкального бара, осторожные зрители, хмельные напитки в кружках. Скептик и Самсон Гераклыч сидят боком к чему-то, что можно назвать сценой. Скептик не молод и не брит по сути. Самсон Гераклыч по показаниям, ну или по желанию. Хотя по сути только по последнего из качеств. Он-то все еще задорен. Хотя и не смеется так же как раньше. Самсон не покинул ВИК "Урюпинская Варварская Дубина", он уже почти возглавил его, если бы сердечник Хулио все-таки оказался сердечником, а не казематным принцем уклонистом, который ныне плечики расправил и лысину оголил. Ну для своих свои проблемы. А как мы знаем чтобы быть хозяином в дубине надо быть крепкой рукой. Ну вы поняли. Так вот говорит значит Самосн Гераклыч:

- Я вот детей люблю, думаю их обучать, воспитывать из них войнов, оттачивать их

Раньше вот среди личностей было выпивать модно, очень коротко были в моде те, кто марки бомбил или шлейф в вену заключал. Вроде кончилось. Теперь мода на учителей пошла. Тренинги, сенсеи, просветители. Кто там в Греции, кто с гор слез, кто спустился, у кого колонка в Желтой Реке, у кого на Тубе. Ну и все любят детей. К сожалению по разному. Но мы о светлом опять же

- Я вот детей люблю, думаю их обучать

заговорил танцор диско №1

- А я вот уже детей обучаю и тоже люблю

вторил ему танцор диско №2.

Это уже вам не подвал с музыкой. Дело теперь разворачивается на вершине холма. Игрок старой школы Л., танцоры диско, Шизлонг, Скептик, Бессловестный друг шизлонга изображают из себя беженцев из винного магазина, где продают только странные накладные бороды и пластмассовые шапки с полями. На них кроме описанного, невообразимые отрезы ткани, широкие пояса, доспехи и их имитаторы, костюмы и их имитаторы. Вообще сколько на себя надо теперь надеть, что по лесу в виде гнома пробежать и трудно представить. Страшные такие мужики вообщем. Мужики с ужасом. Л. чешет резиновым топором округлую морду и близоруко вглядывается в приближающуюся к ним по тропинке группу подростков лет по 14-17 и идущего в их окружении великого и величественного эльфа. Блестящие глаза, улыбки, смеются, по кличкам обращаются друг к другу, девочка какая-то поет не дурно. Л. смачно харкул, слюна затерялась в накладной бороде, висящей на пузе:

Я тоже детей люблю. Скептик ты со мной - зарубашим тетку, остальную фигачте мелочевку! Чтоб никто не ушел!

И по слабо уловимым ноткам в голосе, становиться ясно, что Л. почувствовал приближение очень сладкого ролевого момента

А отчего же друзья-читатели, отчего же не чувствует сладкоголосая детвора опасности? Отчего теперь заковырять эльфов лесных всяким пухлым мордам стало заметно проще? Отчего предводитель славного, юного и проворного воинства, числом превышающего команду поехавшей на пузо бороды, не чует запах ролевого момента. И не смушает его, ясно окого, высокого, при дорогущем полуторном мече в хорошем наборе, эльфийского воителя Сифилиндила, происходящая ситуация. Не чует он запаха сапогов Л., которые он три дня не сымал, а от такого запаха точно веет неладным. А оттого, что славного героя Сифилиндила, зовут Валентиной Михаиловной. Между прочим кандидат философских наук, эта Валентина Михайловна. От того и не чувствует она, что не далее, чем 45 минут назад, отара более проворных мужичков в мешках прижала одутлую банду бородачей к прудику. Ну и там, у прудика, Борода присягнула Мешковине.